Медведев озвучил новую кадровую политику государства. Бюрократов предложено тестировать на соответствие должности и периодически менять. Однако бюрократическая машина от таких новаций не изменится, пока мотивация бюрократа будет заключаться в лояльности начальству для спокойной монетизации должности.
"Кадры решают все", - уверен не только Иосиф Сталин, но и пока еще действующий президент России Дмитрий Медведев. С целью обсудить, как проводится кадровая политика в России, собрали целое заседание рабочей группы в Сколково, посвященное "формированию системы "Открытое правительство"".
С идеей "большого" или "расширенного" правительства Медведев выступил еще в ходе предвыборной кампании "Единой России", список которой возглавлял. Базовая идея: необходимо включить механизмы краудсорсинга, дабы наладить захиревшую "обратную связь" между гражданами и властью. Выглядит здраво, но выход от подобных инициатив обычно не слишком внушителен — городские сумасшедшие сбегаются массово, а вот с дельными предложениями у граждан возникают известные сложности. Позже правительство пообещали сделать не просто "большим" (про то, что термин крайне неудачен мы уже писали, см. И целого правительства мало), но и "открытым". В общем: те же яйца, но звучит куда как лучше.
Понятно, что вопрос качества кадров неотделим от вопроса о качестве госуправления. А оно в нашей стране вызывает многочисленные и в целом справедливые нарекания. Система отбора кадров также часто критикуется.
Обычные упреки заключаются в несменяемости высшей бюрократии, пересаживаемой из кресла в кресло почти до бесконечности, назначении "своих людей" на важные посты вне зависимости от их реальных компетенций, продаже должностей и так далее.
Проблемы подбора кадров не раз касался и действующий премьер Владимир Путин и даже посвятил этому целую колонку в журнале "Русский пионер", озаглавленную "почему сложно. Там, в частности, содержался основной месседж путинской кадровой политики: "От постоянных перестановок лучше не будет. Ни делу, ни людям". Принцип расстановки лично лояльных людей на большинство аппаратных позиций премьер в тексте тогда не отразил, но его существование годами подтверждали решения Путина по кадрам.
Медведев в этом смысле выглядит более "продвинутым" руководителем. Должности, по Медведеву, должны распределяться по конкурсу, а госслужащих предложено проверять на предмет знания законов и русского языка. Разве только министров, как "политических назначенцев" конкурсы могут и не коснуться. Оценка деятельности руководителей тоже предложена инновационная: через соцсети, поскольку "лайками" "можно не только митинги собирать".
За это чиновникам может выйти хороший денежный бонус. По крайней мере, предложение платить почти как в частном секторе на обсуждении прозвучало. Цена вопроса: от 2 до 15 миллионов в год для крупного управленца в ранге от замначальника департамента до министра. Сейчас доход министра, если верить декларациям, примерно 4 миллиона в год, то есть повышение доходов предложено кратное. Однако в таком случае государство смогло бы "монетизировать" чиновные льготы — управленцы будут сами покупать себе машины и квартиры.
"Новая кадровая политика" не является новой: о такого рода мерах говорят уже несколько лет.
Фокус в том, что базовые проблемы введением экзаменов или "монетизацией льгот чиновников" и введением экзаменов не решаются.
Система покупки должностей предполагает, что чиновник будет и так "монетизировать" свое кресло, безо всякого участия государства и без учета своей формальной зарплаты. А такую мотивацию экзаменом на знание русского языка и Конституции выявить невозможно.
На это соображение можно отвечать в духе "постепенное оздоровление бюрократического аппарата с постепенным повышением зарплат заставит чиновников бороться за работу и демотивирует брать взятки". Однако кажется, что действующая бюрократическая система гомеопатическими денежными вливаниями не лечится. А кары, которые угрожают чиновнику со стороны силовиков, носят довольно гипотетический характер. Силовики же бывают заняты не только борьбой с коррумпированным чиновничеством, но и иными полезными делами, вроде крышевания казино и поборов с бизнеса.
В системе, где чрезвычайщина и штурмовщина являются обыденными, а закон и даже процедура выступают не на первых ролях, рождается особый тип поведения бюрократа. Основным стимулом его является стремление угодить начальству для сохранения должности.
Потому крепнут связи по типу древнеримской "клиентелы". "Патроны" продвигают "клиентов" по службе в обмен на поддержку.
Отсюда и появляются властные кланы: относительно устойчивые союзы бюрократов для контроля за теми или иными благами и кормушками.
Системы оценки эффективности бюрократии в такой ситуации девальвируются, а почти любой контрольный механизм обходится. Нет особых сомнений, что любой министр легко получит десятки тысяч "лайков" в сети: министр образования "внезапно" начнет "нравиться" учителям, а министр транспорта — миллиону работников РЖД. А уж тому, как надо проводить конкурсы, наших бюрократов учить не нужно, они уже сумели приспособить для своих нужд закон о госзакупках.
